Высшие партийные органы, формировавшиеся на съездах, стали приобретать «представительский» характер после Гражданской войны, с начала 20-х годов, когда их состав расширился до ста и более человек и действительно мог включать всех наиболее видных партийных функционеров (тогда как ранее, при численности в несколько десятков лиц, в т.ч. 20–30 полноправных членов ЦК, они скорее имели значение Политбюро позднейшего времени). До середины 30-х годов на съездах, как известно, помимо ЦРК, избирались еще Комиссии партийного и советского контроля, чьи члены имели примерно тот же статус, что члены ЦРК. За счет этих лиц общая численность высших парторганов существенно выросла. Хотя в составе этих комиссий весьма заметная часть приходилась на «статистов» из «рабочих и крестьян», не игравших, разумеется, реальной роли, но присутствовало и немало лиц, которые по реальному весу стояли на уровне членов и кандидатов ЦК. Начиная с 1939 г. на съездах избирались только ЦК и ЦРК, и все значимые лица перекочевали туда. В 1939 г. общая численность высших парторганов заметно уменьшилась, но к 1952 г. снова составляла, как и к 1934 г., около трехсот человек. Относительно резкие скачки численности отмечались, естественно, при политических изменениях: этим явлением отмечено, например, время начала фактического сталинского правления (1923–1924 гг.) — рост более чем вдвое, «чистки» 30-х годов — уменьшение на треть, и т.д. В 50-х — 80-х годах численность высших парторганов в целом плавно увеличивалась от примерно трехсот до более пятисот человек.
Состав всех трех категорий — членов, кандидатов в члены ЦК и членов ЦРК принципиально не отличался, охватывая в целом высшую номенклатуру советского режима, с той только разницей, что кандидатами и членами ЦРК были руководители менее значимых государственных органов и первые секретари менее крупных обкомов. К началу 60-х годов соответствие между членством в той или иной категории и должностным положением установилось уже довольно четко. Соотношение между этими категориями с позднесталинского времени резко не менялось, членов ЦК было примерно половина (от примерно 45 до около 60% к концу брежневского периода), кандидатов — от 40 до 30% и членов ЦРК — в пределах 15–20% от общего числа (табл. 1).
Поскольку членство в ЦК-ЦРК было тесно связано с должностным положением человека и, лишившись должности соответствующего уровня, человек на следующем съезде уже не избирался в состав этих органов, то персональный состав их от съезда к съезду (со времени, когда они проводились не ежегодно) довольно значительно менялся, тем более в периоды политических изменений, и доля новых членов составляла до 60%. Однако со стабилизацией в хрущевско-брежневское время она стала стабильно и плавно уменьшаться: с около 60% в 1961 г. до около 28% в 1981 г. (табл. 2).
Что касается перемещений внутри самих высших парторганов, то они в целом были крайне незначительны, даже в случаях повышения статуса (сколько-нибудь заметны — свыше 10% они были только в 1923–1924 гг.) и с 1961 г. До 1924 г. практически все такие перемещения касались перевода из кандидатов в члены ЦК, в дальнейшем повышение такого рода также абсолютно преобладало: с 1924 г. — обычно 60–70% случаев повышения статуса и всегда более половины, за единственным исключением 1939 г., когда в 54% случаев имел место перевод в члены ЦК из членов ЦРК. Вообще же переход из членов ЦРК сразу в члены ЦК был не очень распространен, в среднем составляя 12–25% всех случаев повышений и совсем редок стал в брежневское время — 6–8%. Чаще происходил переход из членов ЦРК в кандидаты ЦК — 20–30% всех повышений. Понижение статуса было явлением еще более редким, чем повышение. Такое было заметно лишь до 1923 г., когда выборы на съездах еще имели реальное значение и отдельные лица, недобрав голосов, могли из членов стать кандидатами, но с 1924 г. такие случаи практически прекратились. С этого времени случаи понижения статуса не превышали обычно 2% всего состава ЦК-ЦРК (5–6% только на съездах 1934, 1952 и 1956 гг., что было непосредственно связано с кампаниями «чисток»), а в брежневское время прекратились почти полностью (менее 1%). В большинстве это случаи перевода из членов в кандидаты ЦК и из кандидатов ЦК в члены ЦРК, реже — из членов ЦК в ЦРК (см. табл. 3).
В целом, с учетом всех обстоятельств, в 20-х — середине 30-х годов после очередного съезда прежние лица составляли 60–70% среди членов ЦК, 25–50% среди кандидатов, 30–50% среди членов ЦРК-ЦКК. В период сталинско-хрущевских «чисток» эти показатели, естественно, снижались. В 1939 г. прежние лица составляли только 22,5% членов, 2,9% кандидатов ЦК и 8% членов ЦРК, в 1952 г. — 27,2, 9,0 и 8,1%, в 1956 г. — 56,9, 38,5 и 23,8%, а в 1961 г. — 37,7, 20,0 и 29,2% соответственно. Зато в брежневское время прежние лица в составе членов ЦК составляли обычно 70% и выше, кандидатов — 40–50% и членов ЦРК — 25–40% (см. табл. 4, 5, 6).
* * *
Как уже было сказано, в основу настоящего исследования характеристик советского истеблишмента положен принцип рассмотрения его по поколениям (как политическим — времени вступления в элиту, так и биологическим). Однако в отношении позднехрущевско-брежневского времени — периода наибольшей «зрелости» советской номенклатуры, когда ее состав десятилетиями пребывал в «устоявшемся» виде, имеет смысл рассмотреть также состав высших парторганов на конкретные годы (1961–1981).
Должностной состав их в это время отличается исключительным единообразием. В каждом составе ЦК-ЦРК примерно 20% составляют члены Совета министров, 6–7% — представители более низких государственных постов (примерно уровня заместителей министров), примерно треть — 30–36% — высшие партийные бонзы (секретари ЦК, первые секретари обкомов, и 2-е секретари союзных республик), еще 5–6% — руководители аппарата ЦК (зав. и зам. зав. отделами, помощники Генсека), около 2,5% — руководители ВЦСПС и других «общественных организаций», около 9% — высшие военные, около 5% — дипкорпус (послы и заместители министра иностранных дел), 2–3% — главы СМИ; столь же стабильны и различные группы «статистов»: неизменно присутствует около 2% низших партработников, 2–4% директоров заводов, председателей колхозов, а также рядовых служащих, 2,5–3% — представителей науки, 1,5–2% — искусства, 2–6% рабочих и 1–2% колхозников (табл. 7).
Вследствие «стабильности» состава высших парторганов возраст их членов за эти 20 лет постоянно увеличивался (табл. 8). Средний возраст вырос с 51,5 до 59,3 лет, т.е. практически средним стал нормативный в СССР пенсионный возраст. Доля же лиц пенсионного возраста (старше 60 лет) составляла по итогам XXII — XXVI съездов 10,7–21,7–31,8–42,4–47,1 процента. Поистине апофеозом «геронтократии» было начало 80-х годов. Тогда (1981 г.) 15,4% ЦК-ЦРК составляли лица старше даже 70 лет, причем среди высшей категории — членов ЦК при среднем возрасте выше пенсионного (61,7) лица старше 60 лет составляли 56,4%, в том числе свыше 70 лет — 21%.
Подавляющее большинство членов высших парторганов вступили в партию в период от начала сталинских репрессий до «оттепели», причем их доля все больше возрастала — от 56,2% в 1961 до 78,3% в 1981 г. (табл. 9). По возрасту вступления в партию выделялись две возрастные группы, составляя в совокупности более половины — 23–25 лет (примерно 25% каждого состава) и 26–29 лет (примерно 30%).
Лишь единицы впервые вступили в состав ЦК-ЦРК до репрессий 30-х годов (на 1961 г. таких было 1,3%, на 1971–0,4%. позже — никого), но значительная часть была выдвиженцами сталинской поры — на 1961 г. примерно 40% пребывали в составе высших парторганов еще до «оттепели», и даже в 1981 г. таких было 7%. Доля лиц, впервые оказавшихся в составе ЦК-ЦРК и тех, кто пробыл лишь один срок, постоянно снижалась; первый показатель упал с 40,8% в 1961 до 22,1% в 1981 г., а второй — с 18 до 5,5%. К началу 80-х годов свыше трети пребывали в составе высших парторганов более 10 лет, причем некоторые — свыше 25 и даже 30 лет (табл. 10).
Образовательные характеристики различались на протяжение этих двух десятилетий весьма незначительно. 92–93% имели высшее образование, 1–2% среднее специальное и до 6% не имели никакого специального образования. При этом из имевших высшее, на каждый съезд приходится 11–17% лиц, получивших его в заочно-вечерней форме, 1,5–5% незаконченное, 6–8% окончивших только ВПШ и еще 4–5% ВПШ плюс техникум. Столь же мало различается по времени и тип учебных заведений. Большинство (от 35 до 43%) заканчивало технические, 13–14% сельскохозяйственные, 15–17 — гуманитарные и медицинские вузы, 8–14% ВПШ, 10–12% высшие военные училища или академии и 5–8% — университеты (табл. 11). Подавляющее большинство получило образование, естественно, в сталинское время — от 94,6% на 1961 г. до 85,5% на 1981 г. Обращает на себя внимание, что очень малая часть членов ЦК-ЦРК получила высшее образование в «нормальные» сроки — непосредственно после школы или с небольшой задержкой, т.е. в возрасте до 23 лет. Таких насчитывается 23–26% (только на 1981 г. около 29%). Тогда как примерно столько же, т.е. до четверти общего числа получили высшее образование в возрасте от 30 до 39 лет, а до 10% — даже позже 40 лет (табл. 12).
В составе партийной верхушки послевоенного времени присутствовали представители разных «политических поколений», поскольку наряду с новыми членами в ее составе имелись и «долгожители», пребывавшие там по 20–30 лет. Наиболее смешанными в этом смысле были составы как раз 60-х — 70-х годов. Хотя каждое поколение включало людей разного возраста, происхождения, образования и т.д., но по удельному весу тех или иных групп, по средним показателям каждое имело свой облик.
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Книги
 | swolkov.org © С.В. Волков
Охраняется законами РФ об авторских и смежных правах |  |