Сайт историка Сергея Владимировича Волкова

Часть III
Социальный состав
советского интеллектуального слоя

В 1929 г., когда власти намеревались перейти к радикальным изменениям в составе интеллектуального слоя, была проведена перепись служащих и специалистов страны, охватившая 825086 чел. по состоянию на 1 октября{285}. Ею был учтен и такой фактор, как служба в старом государственном аппарате, причем выяснилось, что доля таких лиц довольно высока. Здесь надо учесть, что, во-первых, старый государственный аппарат был сам по себе в несколько раз меньше, во-вторых, за 12 послереволюционных лет не менее половины его персонала должна была естественным путем уйти в отставку по возрасту, и в-третьих, он понес огромные потери в годы гражданской войны от террора и эмиграции. Приняв во внимание эти обстоятельства, можно сделать вывод, что подавляющее большинство чиновников, оставшихся в России и уцелевших от репрессий, в то время все еще служило в советском аппарате. Перепись насчитала их 74400 чел. Из всей массы обследованных интеллигенции и ее детей было 415042 чел., к которым следует добавить «прочих» (бывших лиц свободных профессий и собственников) — 21598 чел., а также не указавших происхождения 38162 чел. Всего, таким образом, лиц «нежелательных» социальной категорий насчитывалось 474802 чел. или 57,7%.

Однако этот процент следует признать сильно заниженным из-за включения в общее число таких категорий служащих, как рядовые милиционеры, надзиратели и т.п., которые, составляя как раз самые значительные по численности группы — до 1/4 общего числа, до революции не были занятиями образованного слоя. Поэтому среди них процент «служащих» ничтожен (среди милиционеров и надзирателей «служащие» и «прочие» составляли всего 16,5% при 21,7% рабочих и 61,8% крестьян), и за счет численности этих групп дает сильное понижение в итоге. Реальная картина, впрочем, выявляется при взгляде на состав конкретных ведомств. Представители старого культурного слоя составляли в союзных наркоматах около 80% и, как правило, около 60% даже на окружном уровне. Общая закономерность: чем выше орган управления, тем выше среди его служащих процент представителей старого образованного слоя (см. табл. 114).

В переписи выделены наиболее важные группы служащих: 1) высший руководящий персонал, 2) оперативно-руководящий персонал, 3) научные работники и специалисты без административных функций. Первая из них — та, куда в основном направлялись «выдвиженцы». Тем не менее даже в ней доля лиц старого образованного слоя почти везде преобладала, составляя на областном и республиканском уровне наркоматов 50–80%, а на союзном доходя кое-где до 100% (например, в Наркомфине 94,7%). В двух других группах, особенно в 3-й процент представителей старого образованного слоя был еще выше — как правило, 70–80 и 80–90% соответственно. Что касается общего управления (исполкомы и т.д.), то здесь процент «служащих» меньше половины только на окружном и районном уровнях (что сильно снижает общую долю, так как на этих уровнях было сосредоточено до 96% всего персонала общего управления). Обращает на себя внимание тот факт, что среди высшего персонала ВЦИК (т.е. 71 чел. высших управленцев) лиц старого образованного слоя 85,3%, столько же среди оперативно-руководящего персонала ВЦИК — 85,7%. В некоторых наркоматах представителей старой интеллигенции по 2-й и 3-й группам насчитывается до 100%. В Госплане доля ее составляла 79,3%, причем 13,6% служили в старом государственном аппарате. Вообще, процент служивших в старом государственном аппарате сильно разнится по ведомствам от 2 до 50%, причем наибольшее количество таких лиц служило в наркоматах всех уровней, особенно финансов и земледелия, а также в Госбанке. Большинство лиц с высшим образованием получило его до 1918 г. Ниже приводится сводная таблица (% «служащих» и «прочих» и их общее число) по общему и ведомственному управлению.

По некоторым ведомствам имеются сведения (хотя и разрозненные) о менее важных группах служащих — делопроизводственному, счетно-бухгалтерскому персоналу и т.п. Представление о их составе (% «служащих» и «прочих» и служивших в старом аппарате) дает таблица 115. В 1929 г. было обследовано также 25 заводов, 2 стройки, 6 трестов и все НИИ ВСНХ — всего 10 тыс. специалистов. Из них 30,7% были специалистами до революции (за исключением мастеров, техников и конструкторов — до 40%), в т.ч. из трестовского аппарата 61,6%. Среди этих старых кадров из рабочих происходили только 3%, при том, что из начавших работать до 1905 г. 33,2% были владельцами, директорами и акционерами предприятий. Среди послереволюционных специалистов рабочих оказалось: из начавших работать в 1918–1925 гг. — 6,9%, в 1926–1927 гг. — 8,7%, а в 1928–1929 гг. — 10,3%. Всего среди дипломированных специалистов они составляли 6%{286}.

Положение в области социального состава специалистов не могло, естественно, нравиться властям, и было решено радикально его изменить уже за 1-ю пятилетку. Еще 1 июня 1929 г. на основании решений ХVI партконференции ЦИК и СНК было принято постановление «О чистке аппарата государственных органов, кооперативных и общественных организаций». В ноябре 1929 г. ЦКК приняла максимально ускоренные темпы чистки. Предполагаемые жертвы делились на 3 категории: по 1-й увольняли без права на пенсию, выходного пособия и с «волчьим билетом», вычищенные по 2-й могли устраиваться в учреждение другого типа или в другие местности, 3-я предполагала перемещение на низшие должности в любом учреждении. Жаловаться можно было только в РКИ, т.е. «разбойникам на разбойников». Хотя в инструкциях по «чистке» говорилось, что «бывших» нельзя снимать с работы только из-за их дворянского происхождения, но первые недели «чистки» показали, что комиссии, не вникая в работу обследуемых учреждений, основное внимание уделяли не улучшению работы аппарата, а выяснению происхождения служащих, т.е. все слова об «объективности» остались, естественно, словами, а цель была очевидна и организаторам, и исполнителям. Да иначе и быть не могло, ибо при подходе по принципу компетентности вычищены неминуемо должны были бы быть как раз рабоче-крестьянские «выдвиженцы», т.е. получилось бы нечто прямо противоположное тому, для чего затевалось все мероприятие.

«Чистка» носила поэтому характер откровенной травли «спецов» в самых грубых формах, причем для усиления морально-психологического она проводилась рабочими, специально для этой цели освобожденными от работы с сохранением среднемесячного заработка. По 40 учреждениям центрального аппарата СССР на время «чистки» было освобождено таким образом 1200 рабочих. В ходе «чистки» получило распространение так называемое «шефство» заводов над учреждениями, например завод АМО «шефствовал» над ВСНХ и т.д., причем «сознательные пролетарии» часто действовали самостоятельно. Например, рабочая бригада завода им. Фрунзе сократила аппарат Мосфинотдела на 57,8% «почти без помощи РКИ»{287}. На практике это означало, что рабочие врывались в учреждения и выгоняли, кого считали нужным, даже без всяких санкций откуда то ни было, и руководство учреждения не смело сопротивляться руководствовавшемуся «рабоче-крестьянским правосознанием» пролетариату, слово которого было законом. Происходило примерно то же, что младшему поколению советских людей известно по «Великой культурной революции» в Китае.

Характерным примером является «чистка» Центросоюза, который «чистили» 100 освобожденных и 278 неосвобожденных рабочих, 276 «местных активистов» (в т.ч. специалистов) и 38 специалистов из других учреждений (всего 692 чел.). В результате их деятельности были вычищены и получили взыскания 739 чел., в т.ч.: министры царского и Временного правительств, городские головы, члены губернских земских управ, дети высших чиновников, аристократы, помещики, фабриканты, купцы, офицеры белой армии — 176 чел., бывшие меньшевики — 46, эсеры — 27, кадеты — 5, народные социалисты — 4, анархисты — 5, бундовцы — 23, других еврейских партий — 3, исключенные из ВКП(б) — 28, всего — 136 чел. В целом персонал был сокращен на 50% (осталось из 4236 2150 чел.){288}.

——— • ———

назад  вверх  дальше
Оглавление
Книги

swolkov.org © С.В. Волков Охраняется законами РФ об авторских и смежных правах